МАСКИ: ОТ МИФА К КАРНАВАЛУ
Источник:
http://www.museum.ru
<<< Ритуальные маски, маски народов
мира
Маска никогда не может
стать просто вещью среди других вещей.
М.М. Бахтин, "Творчество Франсуа Рабле и народная культура…"
Разрушить старые маски? Но для чего? Чтобы обрести новые?
Нет ничего кроме маски… за маской скрывается маска…
Маска создает чистое и свободное пространство, она сама и есть это
пространство.
Валерий Подорога, "Театр без маски"
Для того-то и нужен маскарад, чтобы человек,.. нацепив маску,
отстранился от себя, перестал относиться к себе серьезно и попытался
догадаться, кто он есть на самом деле.
Х. Бен-Шалом, Е. Римон, "Маски еврейского карнавала"
|
Маски с древнейших
времен используются в ритуалах, связанных с разными этапами
жизни человека. Обычай надевать маску во время охоты появился
уже в VII-VI тыс. до н.э.; маска должна была помочь охотнику,
"перевоплощавшемуся" в хищника, выйти победителем в схватке со
зверем и не разгневать духов природы. Танцами с участием масок,
изображавших тотемных животных, сопровождались
сельскохозяйственные праздники — посев, сбор урожая (например,
представленный на выставке наголовник чивара со стилизованным
силуэтом головы антилопы можно считать одним из главных
художественных символов Западной Африки).
Уже для самых древних
традиций сохранение формы-образа в виде маски подразумевало
продолжение существования человека в потустороннем мире, его
духовное преображение. Так, на выставке представлен череп с
моделированной глиняной накладкой, раскрашенной охрой,
относящийся к эпохе бронзы (ямная культура, III тыс. до н.э.).
В ранних цивилизациях известны примеры изготовления глиняной
личины, глазницы и рот которой закрыты золотыми пластинами,
охранявшими умершего от воздействия злых чар, проникающих через
незащищенные "уста и очи".Согласно представлению многих народов,
души предков могли являться потомкам и даже вселяться в них, в
том числе через свое изображение — маску.
В культуре Древнего
Египта погребальные маски занимают особое место. Вера в
загробную жизнь отразилась на погребальном обряде. Наиболее
ранняя из имеющихся на выставке масок принадлежит царю Пепи II,
жившему в XXIII веке до н.э. Маска сделана из картонажа
(склеенных кусков ткани) и раскрашена. Лицо Пепи с крупным
носом, большими черными глазами, обрамленными длинными бровями,
безусловно, передано портретно. Вместе с тем известно, что Пепи
II в момент смерти было 100 лет, а маска изображает его в
расцвете сил. Такое несоответствие объясняется отождествлением
человека и его изображения и стремлением в потусторонней жизни
оставаться вечно молодым.
Во II тысячелетии до н.э. появляются
антропоморфные саркофаги со вставленными в них деревянными
раскрашенными масками, обычно лишенными индивидуальных черт. В
то же время встречаются и маски с портретными чертами. Особый
интерес представляет маска мумии египтянина по имени Маху (XV
век до н.э.), который носил титул "земледельца дома Амона". Лицо
Маху позолочено, глаза инкрустированы черной и белой
стекловидной пастой, веки и брови обведены черной пастой.
Присущая египетскому искусству особенность
переносить индивидуальные черты правящего фараона на портреты
вельмож и даже незнатных людей отразилась и на масках — так,
маскам VIII века до н.э. (времени правления фараонов — выходцев
из Эфиопии), присущи негроидные черты.
Обряд мумификации сохранился и после
завоевания долины Нила Александром Македонским в 332 году до
н.э., и в эпоху правления Рима. Маска бородатого мужчины с
шапкой пышных кудрявых волос, тонкими усиками и светлыми глазами
стилистически близка римским портретам эпохи императора Адриана
(II век н.э.). Маски времени Антонинов (III век н.э.), как и
римские портреты этого времени, решены в сложной светотеневой
манере.
Тысячи километров отделяют древних египтян
от людей, живших в первые века новой эры в Сибири, в Минусинской
котловине на берегу реки Таштык. Представленные на
выставке погребальные маски происходят из грунтовых могильников
и склепов. Гипсовую маску формовали прямо на лице умершего.
Иногда ее покрывали тонким ангобом и расписывали. В настоящее
время на большинстве масок роспись утрачена.
Другая разновидность таштыкских реликвий —
маски на так называемых "погребальных куклах" передают не
портретное, а условное сходство с человеческим лицом. При
раскраске этих масок применялись, кроме красной и черной,
зеленая и голубая краски. Исследователи утверждают, что не было
двух одинаковых масок.
До сих пор мнения о назначении таштыкских
масок расходятся. Одни исследователи связывают их с
представлением о двойнике человека — вместилище его души, другие
— с культом предков.
Множество значений имела маска в
античной традиции. В Микенской Греции, в Этрурии и Риме она
являлась принадлежностью погребального ритуала. Золотые пластины
покрывали лица умерших, захороненных в гробницах Микен. В
Этрурии при погребении разыгрывалось культовое действо в масках.
В римском ритуале посмертная маска снималась с лица патриция,
отливалась в воске и во время погребальной церемонии надевалась
его преемником. Другие члены рода надевали маски прочих предков.
Так с помощью маски человек становился иным существом, иной
личностью. Из этого обычая возникло искусство римского портрета,
отражающего индивидуальность "персоны". Из другого ритуала — в
честь бога Диониса — родился греческий театр.
Сохранившая основные элементы культового
действа греческая драма строилась на диалоге актера и хора. Хор,
обычно выступал как одно лицо, что усиливалось единообразием
масок. Исполнявший роль бога актер также говорил "за маской".
Театральная маска надевалась как шлем,
полностью закрывая голову актера, и имела открытый зев, через
который звучал его голос. Такую форму диктовала необходимость
быстрого изменения всего вида актера, включая прическу,
поскольку ему выпадало исполнение нескольких ролей. Маски
трагедии носили обобщенный характер и имели удлиненную верхнюю
часть (онкос).
Маска имела самостоятельное значение и без
фигуры актера, ее оживлявшего. Театральные маски и их
уменьшенные модели, часто фиксирующие эмоциональное состояние
человека, широко распространяются по всему Восточному
Средиземноморью. Во времена Римской империи театральные маски
часто использовались в декоре саркофагов. Весьма красноречиво
выражение Апулея "снять маску жизни", то есть умереть.
В качестве оберега чаще всего
воспроизводилась маска Медузы Горгоны с оскаленной пастью,
выпученными глазами и змеевидными волосами. Маску Медузы
вышивали на одеждах, каждый год приносимых в дар Афине. Весьма
часто она использовалась в терракотовых и вазовых изображениях.
Своеобразные танцевально-драматические
представления в масках — как театральные, так и ритуальные --
составляют одну из черт оригинальной древней культуры сингалов —
коренных жителей Шри Ланки.
Среди персонажей народного театра (колам)
боги и богини, цари и царицы, деревенские старосты и простые
крестьяне, торговцы, солдаты, полицейские, мифические птицы и
животные. В этих масках по праздникам разыгрываются пьесы на
фольклорные сюжеты. Другие маски изображают демонов болезней и
используются в обрядах лечения больных. Маски эти во время
действа надевают на себя (наряду с особыми одеяниями) жрецы
культа — каттадии.
Своеобразные танцы в ярких, выразительных
масках составляют особый комплекс, с которым связаны очень
древние религиозные представления этого народа. Сингальские
деревянные маски раскрашены и покрыты прочным лаком. Искусство
их создания передается по наследству. Традиционное
театральное искусство Китая — это прежде всего театр
музыкальной драмы, который представлен двумя видами: пекинской
музыкальной драмой и разнообразными многочисленными
провинциальными театрами, существующими по всей стране. Своими
корнями этот театр уходит в древние народные обряды и ритуальные
действия. С появлением профессиональных актеров (середина I тыс.
н.э.) представления разыгрываются и в домах знати, оставаясь при
этом любимым развлечением простых людей. Маски представляют
собой образы богов и духов, а также известных исторических
деятелей и военачальников, комических героев и персонажей
литературы. Маски делают из легких и прочных материалов: дерева,
папье-маше, бумаги, ткани, волоса, шерсти. Маски надевают на
голову (шлемовидные), закрывают ими лицо (личины) или держат в
руках во время танца.
Маски японского театра восходят к
мистериям кагура, возникшим в VII веке. Исполняются кагура
храмовыми жрицами на площадках перед храмами или на помостах,
специально возведенных вблизи храмов. В мистериях кагура
выступают и актеры. Нарядившись в маски, они шумно и весело
разыгрывают сценки из жизни простолюдинов и животных.
Уже VII-VIII вв. в Японии были
распространены танцевально-театральные представления. Переживает
свой расцвет искусство танцевальной пантомимы гигаку — одна из
разновидностей буддийской мистерии. Известны и маски буддийского
театра танцевальной пантомимы бугаку (VIII-IX вв.), которые
несут печать влияния масок Цейлона.
С XVII века официальным "церемониальным
театром" Японии становится театр Но. В театре Но
создается совсем иная маска, которая по стилю и технике
изготовления опирается на предшествующую традицию, но по сути
далеко от нее отходит. Маска Но — это уже не двойник, не
личина, а лицо персонажа, передающая сокровенную сущность
человека в духе югэн (красоты сокровенного). Маски лишены
яркой декоративности, экзотичности, крайне просты в своем
пластическом решении, однако удивительно изящны и очень точно
передают очертания лиц людей разных возрастов и типов. Маска
театра Но обязательно сочетается с театральным париком.
Маска Но, как многие вещи в
средневековой Японии, наделялись магическими свойствами. В
актерской уборной современных театров всегда есть место,
напоминающее алтарь, где собраны самые старинные и знаменитые
маски, принадлежащие данному актерскому дому.
Подлинная ценность признается только за
театральными масками, которые были созданы до XVII века.
Подлинные маски являются бесценными реликвиями театральной
труппы и в спектаклях не участвуют. Они бережно хранятся
актерами и используются только в особых случаях. Участники
спектакля выступают обычно в масках-копиях.
В древности маски театра Но создавались
скульпторами, актерами и даже монахами. Считалось, что именно
эти люди, вставшие каждый на свой путь познания истины, могут
отразить этот поиск в искусстве маски. Особая профессия резчика
масок, которая передавалась из поколения в поколение, появляется
только в XVII веке.
Маски занимали важное место в культуре
индейцев Тихоокеанского побережья Северной Америки. Так,
шаманы, считавшиеся посредниками между мирами духов и людей,
использовали уникальные наборы масок, изображавшие
духов-помощников шамана. Маски, которые индейцы использовали во
время праздничных церемоний, изображали мифических героев и
умерших предков, вождей, шаманов. Раскраска лица отражала их
родовую принадлежность. В середине XIX века для продажи
европейцам индейцы стали делать новые виды масок —
церемониальные и военные.
Во второй половине XX века
североамериканские индейцы предпринимают попытки восстановить
свои культурные традиции. Изучая и возрождая культуру предков,
они создают маски для ежегодных праздничных ритуалов.
Эскимосы острова Кадьяк имеют
древнюю традицию использования масок в шаманских ритуалах,
охотничьих плясках и обрядах, исполнявшихся членами мужских
союзов. Шаманские маски использовались при исполнении обрядов,
обеспечивающих удачную охоту. Одна из древнейших масок,
обнаруженных археологами, изображает сову ("дающую способность
видеть в темноте").
В Мексике традиции древних
цивилизаций Старого и Нового Света находят выражение в
причудливых масках, создаваемых для карнавалов и народных
гуляний, проходящих в День Всех Святых (30 октября). Древние
представления мексиканцев о мире соединяются в них с
христианскими сюжетами. Многочисленные местные варианты масок,
сделанных из дерева, папье-маше, и пластика изображают
христианских святых, библейских персонажей и даже конкретных
политических деятелей.
Участники массовых ритуалов в Амазонии
носили костюмы из соломы и луба. Маски, вырезанные из дерева,
имели вид условно переданного, раскрашенного человеческого лица,
но носили названия рыб, птиц и пр. (кайман, личинка жука,
летучая мышь). Каркасы плетеных масок нередко покрывали слоем
отбитого луба. Рельефные их части моделируют воском, глиной,
раскрашивают растительными красителями, украшают бахромой из
волокон и птичьими перьями. К такой маске обычно полагается
лубяной костюм.
Цам (монг.) или чам (тибет.)
— ритуальные танцы, исполнявшиеся буддийскими монахами в
странах, население которых исповедует буддизм северного
направления, — Тибете, Непале, Монголии, а
также на севере Индии. Маски делались из папье-маше, реже
из дерева и украшались вставками из пасты. На выставке
представлены маски персонажей цама, посвященного владыке
подземного царства Яме, который исполнялся в буддийских
монастырях Бурятии.
В Меланезии маски применялись в
обрядах и ритуалах, сопровождающих все важные этапы жизни
общества и отдельных его членов. Танцоры олицетворяли
сверхъестественные существа, мифических персонажей, культурных
героев, тотемических предков, духов умерших родственников и др.
Маска закрывала лицо, голову, а иногда и все тело. Некоторые
маски были так велики, что могли скрывать сразу нескольких
участников обряда.
Некоторые категории масок не были
предназначены для танцоров: их во время церемонии держали в
руках или устанавливали на почетное место.
Для северо-восточной Новой Гвинеи
характерны деревянные личины с длинными носами. Их надевали
танцоры, символизировавшие предков, приглашенных на праздник.
Папуасы юго-восточной Новой Гвинеи делали
маски из хрупких и недолговечных материалов — раскрашенного
отбитого луба саговой пальмы на тростниковом каркасе. Они
символизировали духов леса, клановые тотемы.
На выставке представлены также уникальные
накидки из перьев птиц, которые носили вожди племен и правители
островов. Изготовление этой ритуальной царской одежды требовало
тщательности и терпения, так как в сетчатую основу из древесных
волокон аккуратно вплетали каждое перышко.
Старейшей формой проведения новогодних
праздников в странах славяно-балтского региона являлись
святочные посиделки с играми, пеньем новогодних песен и
ряжеными. Рядились в птиц и зверей — коня, быка, медведя, козы,
курицы и журавля. Некоторые надевали на лицо маску из бумаги или
бересты или просто закрывали голову белой тканью. Традиции
народной карнавальной культуры и ее основные персонажи присущи
многим народам, при этом общие принципы проведения традиционных
календарных праздников идентичны. Местная специфика и
индивидуальное творчество проявляются в создании особых
характерных образов, о чем свидетельствуют разнообразные типы
русских, молдавских и литовских масок, представляющих участников
святочных и масленичных праздников.
Смысл корякского ритуального
праздника Хололо — благодарение природы за земные дары. Он
посвящен промыслу морских и лесных животных. Во время праздника
одни танцоры имитировали животных и птиц, другие, в деревянных
масках (которые должны были напугать и изгнать злых духов из
жилища), разыгрывали пантомимы, танцевали, изображая охоту,
гонки на нартах.
В Северной Азии (у обских угров,
народов Нижнего Амура, кетов, эвенков) берестяные маски — иногда
с "бородой" и "усами" из кусков оленьей шкуры или конского
волоса, раскрашенные красной и черной краской — использовались в
умилостивительных обрядах медвежьего праздника.
Интересна зрелищно-развлекательную часть
свадебного церемониала у лакцев, которая выражалась,
главным образом в действиях ряженых. Ряженый шут был непременным
участником свадебного торжества всех народов Дагестана. Свои
функции ряженые выполняли обычно в день перевода невесты в дом
жениха. Костюм ряженого состоял чаще всего из овчинной шубы,
вывернутой мехом наружу, и маски из войлока; к ней могли
приделывать матерчатые рога, усы и бороду из овчины.
Маска в европейском искусстве XVI-XX
веков
Начиная с эпохи Возрождения, маска
становится скорее воплощением царящей в мире неправды, что нашло
отражение и в искусстве Возрождения, и в народной культуре — в
родившейся из нее "комедии дель арте". "Комедия дель арте"
возникла в Италии в XVI веке из народных карнавалов с их
смеховыми действами. Почти все персонажи изображались в масках,
отсюда возникло второе название "комедии дель арте" — "комедия
масок". По маскам публика узнавала действующих лиц, они
раскрывали сущность образа. "Комедия дель арте" вскоре обрела
общемировую славу, а ее герои прочно вошли в изобразительное
искусство (так на выставке представлены гравюры знаменитого
французского офортиста Жака Калло).
В XVII веке "комедия дель арте" уступила
свои позиции театру классицизма, где маска сохранялась скорее
как метафора. Маска со времен античности является неотъемлемым
атрибутом театра, его символом. Ее держит в руке муза комедии
Талия в картине Карла Ван Лоо "Аллегория комедии" 1752 года, она
присутствует также на портрете основателя русского
профессионального театра - Федора Волкова - кисти А.П. Лосенко.
Маска может являться символом обмана и атрибутом Лжи, которая
изображается в облике старухи, чьи истинные черты проглядывают
из-под маски молодой женщины (картина Теодора Ван Тюльдена
"Время спасает Истину", где Истина попирает ногами Ложь).
Восемнадцатое столетие стало веком
карнавала. Происходит аристократизация карнавальной культуры
— из увеселения для простого люда карнавал превращается в
развлечение для аристократии. Главным городом карнавала стала
Венеция. Персонажи в масках присутствуют на картинах Пьетро
Лонги, предоставленных на выставку венецианским музеем Квирини
Стампалья. Так, только скрыв лицо под маской, знатная дама могла
посещать Ридотто (игорный дом), или участвовать в
развлечениях третьего сословия на другой картине Пьетро Лонги
"Клетка со львом".
Атмосфера свободы и раскованности
венецианского карнавала сохранялась в получивших в XVIII веке
широкое распространение балах-маскарадах. В России они
становятся особенно популярными в "веселое" царствование
Елизаветы Петровны, которая представлена в маскарадном костюме в
изящном рокайльном портрете Георга-Христофа Гроота — немецкого
художника, работавшего в России. Но главная "преобразующая" роль
в маскарадах теперь принадлежит костюму. Маска превращается в
черную полумаску, и имеет уже второстепенное значение. Костюмы
же со временем становятся все более пышными и необычными
("Кавалер в маскарадном костюме", немецкий мастер начала XVIII
века).
В XIX веке ситуация вновь меняется.
В маскарад можно было являться в обычном платье, лишь спрятав
лицо под черной полумаской — спрятав скорее условно, нежели
реально, поскольку полумаска закрывала, в сущности, лишь глаза;
она скорее означала анонимность, нежели действительно
делала человека неузнаваемым. Маскарад предполагал игру,
загадку, которую следовало разгадать, воскликнув — или прошептав
на ухо — "Маска! Я тебя знаю!". Вряд ли случайно в
изобразительном искусстве маска, закрывающая лицо, изображалась
значительно реже, нежели маска, снятая с лица, или маска
в руках персонажа, как на "Портрете графа Г.И. Чернышева"
французской художницы Элизабет Виже-Лебрен, или на картине
"Итальянка в ложе с маской в руке" ученика Брюллова П.Н. Орлова.
Вместе с тем, при всей условности,
полумаска создавала ситуацию вседозволенности, не случайно в
маскарадах, нарушая принятый в обществе этикет, разговаривали на
"ты". Во многих странах возрождались народные карнавалы.
Эти празднества, вовлекая весь город, "закручивали" его жизнь в
вихрь всеобщего веселья, где маски всех делали равными, разрушая
социальные границы (А.П. Мясоедов "Карнавал в Риме", 1839). Но
изредка в атмосферу веселья вкрадывались воспоминания и об иной
сущности карнавала — "карнавале смерти", как на картине
Франсиско Гойи.
Народные карнавалы вернули в искусство и
героев "комедии дель арте". Они будоражили воображение
художников, писателей, режиссеров. Герои и атмосфера буффонады
оживают в полотне Поля Сезанна "Пьеро и Арлекин". Особенно
значимой эта тема стала в искусстве русского символизма, в
творчестве мастеров объединения "Мира искусства". Театральные
эскизы С.Ю. Судейкина, К.А. Сомова, А.Я. Головина,
представленные на выставке, запечатлели возвращение героев
"комедии дель арте" в театр, где они органично вошли в
поэтический мир "Сказок Гофмана" в опере Ж. Оффенбаха или внесли
диссонанс своим весельем в драму М.Ю. Лермонтова "Маскарад".
Отношение к маске в ХХ веке кардинально
изменилось, традиционные маски сохранились только в
многочисленных "Натюрмортах с масками". Вместе с тем маска, но
уже иная, стала своеобразным символом "безликого столетия". Она
уже не скрывает лица, но постепенно как бы заменяет его, словно
фиксируя "стирание индивидуальности" в индустриальной
цивилизации.
Программы путешествий в Перу
"Кондор и Анаконда" (путешествие в Перу - 16 дней) >>>
"Душа Джунглей" (путешествие в Перу - 14 дней) >>>
"Великое наследие империи Инков"(путешествие в Перу - 12 дней) >>>
Подробнее о программах нашего Клуба Вы можете узнать, написав нам по адресу:
club@curanderos.ru
