Буддизм и вероисповедная политика правительства Российской империи (по материалам Российского Государственного Исторического Архива) Берснев Павел Валерьевич

Актуальность вопроса о взаимоотношении государственной власти и религиозных конфессий для современной России сложно переоценить. Учитывая тот факт, что фактическое отделение церкви от государства произошло лишь относительно недавно, анализ исторического опыта взаимодействия светской власти с религиозными объединениями позволит, с одной стороны, определить оптимальную государственную политику в сфере отношений с религиозными объединениями, а с другой - понять культурные особенности религиозной жизни России.

В правовом отношении представители иностранных исповеданий и иноверцы в Российской империи находились в угнетенном положении. Но светские власти контролировали деятельность не только лишь иностранных исповеданий. Со времен Петра I, который стремился регламентировать все стороны жизни подданных, православная церковь превратилась в орудие государственной власти. Самостоятельность духовенства была ликвидирована и церковь превратилась в составную часть правительственно-административной системы, в идеологическую опору абсолютизма. Единоличная патриаршая форма правления церковью сменилась коллегиальной. Назначения на церковные должности и решения по другим церковно-административным вопросам с тех пор относились к сфере компетенции самодержца. Царь стал "верховным судией", проводящим свою политику в вероисповедной области через специальный орган - Синод. Церковь стала частью государственного бюрократического аппарата, приспособленной для выполнения нужд и потребностей государства.

На территориях, присоединенных к России на западе и юге, создавались новые епархии. Церковным властям здесь (и на других территориях империи с инославным и иноверным населением) вменялись борьба с иноверными, утверждение православия, русификация инородцев, а также защита политических интересов государства.

Вопросами государственного контроля за деятельностью неправославных конфессий с 1810 года по преимуществу стало заниматься учрежденное Александром I Главное управление духовных дел иностранных исповеданий. 'Дела духовные разных разных других исповеданий (кроме Греко-римского), - говорилось в Высочайшем Манифесте 25 июня 1810, - ныне рассеянные по разным департаментам ныне требуют совокупности'. В круг обязанностей нового ведомства должны были входить 'все предметы, относящиеся к духовенству разных иностранных религий и исповеданий, исключая их судных дел, которые по-прежнему имеют поступать в Правительствующий Сенат'[1]. В 1817 это управление вошло в состав Министерства духовных дел и народного просвещения. Князь А.Н. Голицын, который был обер-прокурором Синода в течение более 20 лет, был поставлен во главе учрежденного Министерства. Департамент духовных дел в составе Министерства духовных дел и народного просвещения имел четыре отделения: по делам православного вероисповедания, по делам римско-католического, униатского и армянского исповеданий, по делам протестантских исповеданий и по делам нехристианских исповеданий. Такое уравнение православной церкви с прочими конфессиями, и даже нехристианскими исповеданиями возмутило православных иерархов. В конце концов, это министерство было преобразовано в 1824 в Министерство народного просвещения с подчинением ему духовных дел только иностранных исповеданий. С тех пор департамент, занимавшийся делами управления неправославных вероисповеданий, несколько раз менял свой статус. В 1832 он был присоединен к Министерству внутренних дел в виде Департамента духовных дел иностранных исповеданий. С 1880 по 1881 (ровно один год) Департамент был выделен в самостоятельное учреждение, а затем вновь включен в МВД. В августе 1917 Департамент духовных дел иностранных исповеданий был включен в состав вновь созданного Министерства исповеданий, и прекратил свою деятельность лишь после октябрьского переворота. Департамент духовных дел иностранных исповеданий ведал всеми исповеданиям, кроме православного, распространенными на территории России и Царства Польского, а с 1909 и делами старообрядцев и сектантов. Департамент утверждал назначение и увольнение на духовные должности священнослужителей (неправославных), устройство духовных учебных заведений, строительство культовых сооружений, вел статистику имущества, священнослужителей, церквей и числа прихожан этих исповеданий. К 1917 в составе департамента действовало уже семь отделений: 1-е ведало католическим исповеданием; 2-е - лютеранским и различными протестантскими исповеданиями; 3-е - делами сектантов, отпавших от инославных исповеданий; 4-е старообрядческими делами; 5-е - мусульманскими, 'ламаистскими' и языческими исповеданиями; 6-е - армяно-григорианским, армяно-католическим и русско-католическим исповеданиями; 7-е - вело секретные дела.

Департаменту были подчинены Римско-католическая коллегия, Греко-униатская духовная коллегия (до 1838), ген. Евангелическо-лютеранская консистория, Оренбургское и Таврическое духовные собрания (мусульманские, суннитские), начальники 'Алиевой секты' (шииты) в Закавказье и по побережью Каспийского моря, комиссия о вакуфах (Симферополь), а также Бандидо-Хамба-Лама (Забайкальская область), Лама калмыцкого народа (Астраханская и Ставропольская губернии), Баиши донских калмыков и др.

Наибольшее распространение в России буддизм имел в Забайкальской области и Иркутской губернии, а также в Терской области, области Войска-Донского, в Астраханской, Ставропольской и Оренбургской губерниях.

Отношения Правительства и буддийского исповедания, прежде всего, строились исходя из национально-религиозно-политических условий, сложившихся в Российской империи. Власть была связана с православием, которое с одной стороны выполняло идеологический заказ государства, а с другой - использовало эту связь для предупреждения распространения иных вероисповеданий.

Законы о буддистах издавались в разное время и по разным поводам. Поэтому разработанной и эффективной системы управления духовными делами буддистов в Российской империи не существовало никогда. В различных местностях законоположения были не одинаковы. Так, если в Восточной Сибири было достаточно много ограничительных норм, то в Калмыкии ограничений было значительно меньше. Не одинаковым был порядок замещения и компетенции буддийских духовных лиц.

До середины XIX века духовными делами бурят-буддистов занимались учреждения по иностранным делам (Посольский приказ, Посольская канцелярия, Коллегия, Министерство иностранных дел). Обусловлено это было прежде всего тем, что 'в каждой вновь присоединенной области вопрос о бережении ее от соседних держав и вообще задачи дипломатического характера заслоняли собой вопросы чисто административные'[2]. С 1841 г. дела буддистов были переданы в главное управление Восточной Сибири.

Уже в начале XVIII века Российское правительство серьезно взялось за управление духовными делами буддистов. Так, граф Савва Владиславович Рагузинский, Посол в Китае в 'Инструкции пограничным дозорщикам' 1728 г. предписывал: 'лам заграничных, чужих подданных в улусы к себе ясачным инородцам не пропускать и довольствоваться теми ламами, которые после разграничения с Китаем остались на российской стороне для того, чтобы российских подданных пожитки не чужим, но своим доставались, так как между ламами не без обманщиков бывает, но чтобы шаманством и прочим непорядком простых людей не грабили'.

В 1741 г. В Забайкалье насчитывалось 11 буддийских монастырей и 150 лам, которые поддерживали отношения с заграничным буддийским духовенством. Эти отношения не устраивали верховную власть ни в политическом, ни в религиозном плане. Дабы прервать нежелательные связи с заграницей, вице-губернатор Иркутской провинции Ланг предписал селенгинской воеводской канцелярии 'всех наличных лам привести к присяге на верноподданство России и взять с них обязательство, чтобы угрозою смертной казни не только переходить заграницу, но даже ни явно, ни тайно, ни под какими предлогами сношений с заграничными людьми не иметь'.

В увеличении числа лам правительство видело серьезную опасность для распространения Православия среди инородцев. Поэтому штат лам постоянно ограничивался.

Впервые регламентацию деятельности буддийского духовенства на законодательной основе осуществил в 1822 г. Сперанский, который с 1819 по 1822 был Генерал-губернатором Восточной Сибири.

Дальнейшие законы правительства относительно буддийского вероисповедания носили исключительно ограничительный характер.

В 1853 г. главным управлением Восточной Сибири было составлено 'Положение о Ламайском духовенстве'. Положение это влекло за собой ряд серьезных ограничений для буддийского духовенства. Должности первенствующего ламы Забайкалья (Бандидо-Хамбо-Ламы) и настоятелей монастырей (ширетуев) становились выборными. Хамбо-Лама утверждался верховной властью, ширетуи - генерал-губернатором.

Число монастырей (дацанов) и духовных лиц строго регламентировалось (32 дацана, 32 ширетуя, 197 лам и т.д.). Духовенство стало различаться только по духовным степеням: гелюн, гецул, баньди и хуварак. Духовенство лишалось права свободного перемещения и прикреплялось к конкретным дацанам, становясь, таким образом, своего рода 'крепостным духовенством'. Контакты с заграничным духовенством каралось ссылкой в отдаленнейшие места Восточной Сибири.

А в 1889 г., в целях недопущения власти в руках одного главного Ламы, буряты Иркутской губернии изымались из ведения Бандидо-Хамбы-Ламы и подчинялись иркутскому губернатору и ширетуям двух дацанов. Впоследствии (1890-1905 гг.) буряты ходатайствовали об изменении нового порядка управления их духовными делами и о восстановлении действия Положения 1853 г. Не возражая против подчинения местной администрации, иркутские буряты указывали, что избрание лиц на должности ширетуев собранием лам двух дацанов Иркутской губернии недостаточно, так как принятия решения о степени пригодности лам к занятию таких должностей должно было принадлежать Бандидо-Хамбе-Ламе, а не генерал-губернатору. Однако ходатайства бурят оставались без внимания. Лишь в 1917г. положение Комитета Министров от 7 июня 1889 года 'об изъятии духовных дел ламаитов Иркутской губернии из ведения Бандидо-Хамбы' было отменено.

Законодательство по вопросам управления духовной деятельностью буддистов-калмыков было менее разработанным, чем в Забайкалье. В целом положение калмыков-буддистов было более свободным, чем у их единоверцев-бурят. Об это, в частности, свидетельствует и тот факт, что ходатайств и жалоб властям от калмыков поступало значительно меньше, чем от бурят.

Астраханские и Ставропольские калмыки первоначально находились в ведении Министерства Государственных имуществ, а потом - Министерства Исповеданий. В 1828 году им была пожалована грамота на свободное отправление учения. Духовный быт буддистов-калмыков регламентировался Положением 1834 г., а затем Положением 1847 г. В 1836 для калмыков было учреждено в городе Астрахани Ламайское духовное правление во главе с Ламой. Но в 1848 Ламайское духовное правлении было упразднено и с этого времени непосредственное управление духовными делами в Астраханской и Ставропольской губерниях стал осуществляться Ламой калмыцкого народа, назначаемого с утверждения верховной власти. Другими должностными лицам были: настоятель - хурульный бакша, заведующий хурулами одного округа (улуса) - старший, или улусный бакша, и благочинный - кебкуй. К духовным лицам без должностных обязанностей относились: гелюнг, гецул и манджик. Штат хурулов (монастырей) определялся: для большого штатного хурула - 36 человек, для малого - 18 человек. Управление осуществлялось на основе Уставов Духовных Дел Иностранных Исповеданий.

Калмыки, проживающие в области Войска-Донского, входящие в состав казачества, находились в ведении Военного Министерства. По духовным вопросам ими заведовал Бакша Донских калмыков. Духовная жизнь Донских калмыков (казаков) регламентировалась Учреждением Гражданского Управления казаков и Временным Положением о службе Бакши (Ламы) Донских калмыков.

В 1835 г. было законодательно подтверждено, что свобода вероисповедания калмыцкого народа и все относящиеся к вероисповеданию обряды считаются неприкосновенными. На Станичные Соборы калмыцких станиц было возложено ежегодное избрание 15 человек на собрание стариков-отцов для рассмотрения дел, имеющих отношение к вере калмыков. В 1843 году было постановлено, что Бакши (главное духовное лицо у Донских калмыков) избираются три кандидата калмыцкими сотнями по большинству голосов, а утверждение одного из них в этом звании зависило от Наказного Атамана.

Таким образом, Бакша Донских калмыков являлся лицом выборным, но утверждался должности не верховной властью, как Лама калмыцкого народа и Бандидо-Хамба-Лама, а местным областным руководством.

Штат хурулов и духовных лиц при них был определен в 1849 г. Положением Военного Совета от 28 июля, по которому число хурулов ограничивалось числом калмыцких сотен по одному хурулу в каждой сотне (13 хурулов), а штат духовенства ограничивался 12 лицами в каждом хуруле (4 гелюнга, 4 гецюля и 4 манджи). Кроме этого был установлен четырнадцатый хурул при Бакше с таким же количеством духовных лиц.

Наконец, в Туве буддизм не имел своего религиозного центра и монастыри (хурэ) духовно подчинялись главе монгольской буддийской церкви. Специального местного управления не существовало, и все исповедные дела решались местными полицейскими органами. К 1917 в Туве насчитывалось 19 монастырей и молелен, при которых было около 3 тыс. лам и послушников.

В целом можно отметить, что для политики российского правительства по религиозным вопросам были характерны два момента: с одной стороны предполагалось, что религиозные исповедания инородцев (в данном случае - буддизм), должны были служить государственным нуждам: подчинять народы России центральной власти посредством 'духовно-административных' структур - церквей, и максимальной 'иерархизированности' духовенства, управляемого государственными ведомствами; а с другой стороны - постепенное замещение национальных религий православием - главной идеологической опорой самодержавия.

В начале XX в. ряд событий и, прежде всего, неудачи в русско-японской войне заставили Правительство изменить прежние приемы управления и пойти на уступки неправославным россиянам. Во многом происходило это потому, что внутренняя политика царского правительства по отношению к иноверцам строилась в соответствии с внешней политикой России.

В начале XX в. интересы Российской империи в Центральной Азии столкнулись с интересами других держав, таких как Англия и Китай.

В 1888 г. англичане открывают военные действия на территории Тибета, что впоследствии приводит к соглашению с Китаем о торговых привилегиях в Тибете. Но Англия не останавливается на достигнутом, и все более увеличивает давление на Тибет. Утратив надежду на помощь Китая, правительство Далай-ламы обращается за поддержкой к России. В 1900 году Николай II обещает дипломатическую защиту Тибету от посягательств Англии на его территорию и автономные права. Но в 1904 году Англия, видя бедственное положение России, которая была связана войной с Японией, нападает на Тибет и занимает Лхасу. Протесты России игнорировались. И лишь в 1907 году, предвидя неминуемую войну с Германией, Англия меняет свою политику в Центральной Азии и сближается с Россией. По русско-английскому соглашению признавался суверенитет Китая над Тибетом. Однако это соглашение допускало контакты английских коммерческих агентов с тибетскими властями, а также - возможность посещения Тибета, как русских, так и английских подданных на религиозной почве. Дальнейшие внешнеполитические события в Европе заставили Англию и Россию забыть своих претензиях на Тибет.

Во многом внешнеполитическая обстановка того времени объясняет, почему в православной российской столице - Петербурге смог появиться первый в Европе Дацан. Неслучайно в одобрении ходатайства посланника Далай-ламы XIII Агвана Доржиева на постройку в Санкт-Петербурге Дацана первым выразил заинтересованность Министр иностранных дел (А.П. Извольский). В 1908 году он писал в 'весьма секретном' письме министру иностранных дел П.А. Столыпину: 'Принимая в соображение, что Далай-лама дружески расположен к России и что сохранение добрых с ним отношений имеет для нас существенное значение как с точки зрения политических интересов наших в Китае, так и в смысле возможности использовать в благоприятную сторону его влияние на наших подданных ламайского исповедания, я с особенным вниманием отнесся к ходатайствам Его Святейшества, исполнение коих находится в сфере моей компетенции'[3].

Строительство буддийского храма в Санкт-Петербурге имело очень непростую историю. В фонде Департамента Духовных Дел иностранных исповеданий в Российском Государственном Историческом Архиве хранится уникальное дело 'О постройке буддийской молельни в селе Старой деревне'. Из этого дела мы знаем, что 16 марта 1909 г. Агван Доржиев приобрел участок земли близ Санкт-Петербурга в селе 'Старая деревня'. План на постройку на этом участке земли трехэтажной буддийской молельни был утвержден 15 апреля 1909 г.

Так было положено начало сложному процессу возведения буддийского храма на невских берегах. И причиной тому были не финансовые, а политические проблемы. Сложно представить, сколько дипломатической находчивости и выдержки пришлось проявить Агвану Доржиеву. Официальный представитель Далай-ламы оказался меж двух огней - с одной стороны бюрократический аппарат, правительственные чиновники, а с другой - русская православная церковь и правые радикалы ('Союз Русского Народа', агитационная печать: газеты 'Гроза', 'Колокол', 'Речь', 'Земщина' и т.д.). Российский самодержец Николай II также не был заинтересован в развитии буддизма в самом центре империи, хотя и понимал все политические выгоды от укрепления отношений с Тибетом.

Так или иначе, но 17 июня 1909 г. император разрешил 'в принципе' постройку буддийской молельни в Санкт-Петербурге, однако отклонил ходатайство Доржиева о возведении ее на участке земли в Старой деревне, 'в виду его отдаленности от центра города и затруднительности установления надзора со стороны гражданских властей'. И лишь 30 сентября 1909 г по высочайше утвержденному всеподданнейшему докладу министра внутренних дел П.А.Столыпина разрешено было, по ходатайству Агвана Доржиева, построить буддийскую молельню без "каких-либо при ней учреждений" на земельном участке в Старой Деревне близ г. С.-Петербурга.

Его Святейшество Далай-лама XIII внес на строительство храма большую сумму денег (около 50тыс. рублей золотом). Лама Агван Доржиев пожертвовал на строительство храма 30 тыс. рублей, кроме того, известно, что значительные суммы были пожертвованы бурятскими, калмыцкими, монгольскими, русскими и тувинскими буддистами, деньги на строительство храма собирались даже среди англичан.

Работами руководил специально избранный строительный комитет, в который входили академики В.В.Радлов и С. Ф. Ольденбург, князь Э.Э.Ухтомский, востоковеды В.Л. Котвич, А.Д.Руднев, известный буддолог Ф.И. Щербатской, архитекторы Г.В.Барановский, художники Н.К.Рерих и В.П.Шнейдер. Проект был разработан архитектором Г.В. Барановским. Общее духовное руководство строительством осуществлял Агван Доржиев. Король Сиама преподнес в дар храму позолоченную серебряную статую Будды Гаутамы, занявшую главное место в алтаре.

Несмотря на то, что Дацан полностью был построен к 1915 г., однако первая служба в сооружаемом буддийском храме Санкт-Петербурга состоялась уже 21 февраля 1913 года; это было 'богослужение о здравии и благоденствии Его Императорского Величества и всего царствующего Дома Романовых'. В 1913 году в Российской империи праздновалось 300-летие Царствования Дома Романовых. На этой службе присутствовали Бандидо-Хамба / первенствующий лама Забайкальской области/ Даши-Доржи Итигилов, настоятель Цугольского монастыря Ширетуй Сахиев, другие духовные лица, чрезвычайное монгольское посольство и, конечно же, представитель Далай-ламы Агван Доржиев.

2 мая 1914 года Николай II окончательно утвердил штат духовенства при монастыре в составе 9 человек (из них 5 - монахов-гелонгов). В этом же году девять монахов приехали в монастырь, трое из Забайкалья, четверо из Астраханской губернии, двое - из Ставропольской, кроме них в монастыре поселился буддийский монах Карл-Август Теннисон (1878-1962), латыш по происхождению. Настоятелем стал лама Агван Доржиев. Таким образом, в Петербурге появился буддийский монастырь с постоянной общиной буддийских монахов. Власти, однако, не признавали статус храма, как монастыря. Этой же причиной объясняется небольшое количество монахов, которым было разрешено жить в монастыре.

10 августа 1915 года состоялось освящение монастыря в честь воплощения Будды божества Калачакры (которое связано с Его Святейшеством Далай-ламой). На церемонии присутствовали представители правительства России, Его Святейшества Далай-ламы XIII, сиамского короля Рамы IV Вачировуды и монгольского Джебцун Дамбы Хутухты. Церемонию вел лама Агван Доржиев и высокие ламы. При освящении монастырь получил название "Источник Святого Учения Будды, сострадающего ко всем [живым существам]" (тиб.- kun la brtse mdzad thub dbang dam chhos 'byung ba'i gnas).

В сфере вероисповедной политики России перемены наметились уже в 1903 году, когда в манифесте от 26 февраля было заявлено: 'Мы с непреклонною решимостью незамедлительно удовлетворить назревшим нуждам государственным, признали за благо: Укрепить неуклонное соблюдение властями, с делами веры соприкасающимися, заветов веротерпимости, начертанных в основных законах Империи Российской, которые, благоговейно почитая Православную Церковь первенствующей и господствующей, предоставляют всем подданным нашим инославных и иноверных исповеданий свободное отправление их веры и богослужения по обрядам оной'[4].

В 1904 году 12 декабря был издан высочайший указ о предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка. Верховная власть признавала необходимость пересмотра узаконений о правах раскольников и лиц принадлежащих инославным и иноверным исповеданиям 'для закрепления выраженного Нами в Манифесте 26 Февраля 1903 года неуклонного душевного желания охранять освященную Основными Законами Империи терпимость в делах веры'[5].

17 апреля 1905 г. последовал специальный указ об укреплении начал веротерпимости. В .нем впервые признавался юридически возможным и ненаказуемым переход из православия в другую христианскую веру. И кроме всего прочего, впредь в официальных актах запрещалось именовать буддистов идолопоклонниками и язычниками[6].

Наконец, осенью 1905 г. Николай II подписал Высочайший Манифест от 17 октября 1905 г, которым на правительство возлагалась обязанность 'даровать населению незыблемые основы гражданской свободы, на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний, союзов'[7].

Но на деле появление в России свободы совести стало возможным лишь после Февральской революции.

Временное правительство (2(15) марта - 25 окт.(7 нояб.) 1917г.) ставило своей задачей кардинальный пересмотр законоположений по вероисповедным делам.

20 марта было принято постановление "Об отмене вероисповедных и национальных ограничений": 'Все установленные действующими узаконениями ограничения в правах Российских граждан, обусловленные принадлежностью к тому или иному вероисповеданию, вероучению или национальности отменяются'[8].

Синод был распущен, а 15 августа созван Поместный собор. В обществе идея отделения церкви от государства находила сочувствие, особенно у представителей ранее 'стесняемых в религиозном быте' религий.

5 августа 1917г. Обер-прокуратура и Департамент духовных дел иностранных исповеданий МВД были объединены в единое ведомство - Министерство исповеданий, которое возглавил А. В. Карташев.

16 августа было отменено положение Комитета Министров от 7 июня 1889 года 'об изъятии духовных дел ламаитов Иркутской губернии из ведения Бандидо-Хамбы'.

22 августа была создана специальная Комиссия по пересмотру законодательства, определяющего положение буддийского исповедания в России при Министерстве Исповеданий под председательством профессора С.А. Котляревского.

7 июня 1917 года был утвержден законопроект 'Об именовании ламаитов в официальных актах 'буддистами'.

В июле Временное правительство приняло и опубликовало еще один принципиальный акт - постановление "О свободе совести". В нем государство заявляло, что каждому российскому гражданину "обеспечивается свобода совести".

К сожалению, планам Временного правительства не суждено было сбыться. Новая власть была заинтересована не в свободе совести, а скорее - в ее отсутствии. Пожалуй, лишь в современной России православная церковь и другие традиционные конфессии как никогда независимы от светской власти. Имеются все условия для мирного сосуществования разных религий. Но, тем не менее, в силу того, что до сих поротсутствует федеральный орган по делам религий, удовлетворительные законы по свободе совести и религиозным объединениям, нет пока и эффективных отношений между государством и религиозными объединениями, не разработана целенаправленная политика государства по вероисповедным вопросам. Возможно, изучение исторического опыта поможет разрешить эти проблемы и достичь, наконец, идеала вероисповедной свободы. В обратном случае, не имея разработанных механизмов взаимоотношения власти и религии, наша страна может либо снова скатиться к подчинению церкви потребностям государства, либо получить серьезные межрелигиозные конфликты. С другой стороны изучение истории взаимоотношений власти и конкретных вероисповеданий (в данном случае - буддизма) также может помочь разобраться в культурных особенностях мировых религий на территории России.

[1] Общ. учреждение министерств, гл. II пар.15; Манифест о разделении гос. дел на особые управления, т. XXXI ? 24307.

[2] РГИА ф.821. оп.133. д.441. лл. 3-4 'Обзор мероприятий правительства по упорядочению духовных дел буддистов в России (включая мероприятия Временного Правительства 1917г.)

[3] РГИА ф.821 оп.133 д.448 'О постройке молельни в селе Старой Деревни'.

[4] Полное собрание законов Российской империи. Собрание 3-е. Т. XXIII, отделение I. СПб, 1905; О свободе совести, вероисповеданий и религиозных объединениях. Российские и международные правовые документы (в извлечениях) / Сост. Ю.П.Зуев и В.П.Крушеницкий. - Москва, 1996 г.

[5] 'О ПРЕДНАЧЕРТАНИЯХ К УСОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПОРЯДКА Декабря 12. Именной Высочайший указ, данный Сенату'

Полное собрание законов Российской империи. Собрание 3-е. Т. XXIV, отделение I, СПб, 1907; О свободе совести, вероисповеданий и религиозных объединениях. Российские и международные правовые документы (в извлечениях) / Сост. Ю.П.Зуев и В.П.Крушеницкий. - Москва, 1996 г.

[6] Полное собрание законов Российской империи. Собрание 3-е. Т. XXV, отделение 1. СПб, 1908; О свободе совести, вероисповеданий и религиозных объединениях. Российские и международные правовые документы (в извлечениях) / Сост. Ю.П.Зуев и В.П.Крушеницкий. - Москва, 1996 г.

[7] Полное собрание законов Российской империи. Собрание 3-е. Т. XXV, отделение 2. СПб. 1908; О свободе совести, вероисповеданий и религиозных объединениях. Российские и международные правовые документы (в извлечениях) / Сост. Ю.П.Зуев и В.П.Крушеницкий. - Москва, 1996 г.

[8] Сборник указов и постановлений Временного правительства. Вып. . 1. Пг., 1917; О свободе совести, вероисповеданий и религиозных объединениях. Российские и международные правовые документы (в извлечениях) / Сост. Ю.П.Зуев и В.П.Крушеницкий. - Москва, 1996 г.